Ответ на опубликованную в № 47 «Российской охотничьей газеты» за 1998 год «обличительную» статью В. Масимова, снятого экспертной комиссией с Всероссийских состязаний борзых. Статья была сдана в редакцию “Российской охотничьей газеты» в конце 1998 года, но так и не была напечатана.
Почти всегда по завершению каких-либо испытаний и состязаний остаются недовольные. Причём, одни бывают не удовлетворены своими собаками, другие — экспертами. За спиной экспертов частенько слышится зудение и ворчание последних, и с этим остаётся мериться, как с комарами летом. Но бывают и более тяжёлые случаи. И вот один из таких “тяжёлых”, господин Максимов, разразился обличительной статьёй в “Российской охотничьей газете” №47 за 1998 год.
Похоже, сейчас не пишет только ленивый. Иногда такого начитаешься в охотничьей периодике, что, право, возникает желание отшлёпать автора и причастных. А потом начинает казаться, будто сам тоже строчишь какие-то бредни, и охота отпадает что-либо писать. Короче говоря, г. Максимов очень обиделся на экспертную комиссию Всероссийских состязаний борзых 1997 года и в обиде, забыв о чувстве меры и такте, выплеснул на читателей свои домыслы и фантазии, разбавив их двусмысленными комплиментами.
Как это было
Однако, обижаться господину Максимову следовало бы только на себя. В своей обличительной статье он как-то “забыл” упомянуть, как на второй день состязаний в 15 часов 25 минут решением экспертной комиссии его собаки были сняты с состязаний “за подпуск”. И наказан Максимов за дело!. Этот господин, гуляя с борзыми без своры в 400 метрах позади движущейся по полю равняжки, помешал травле. Его собаки перехватили русака, и ставропольчане вместо диплома II степени получили “трёшку”. Тут же поползли ядовитые слухи, что сделано это было нарочно, из-за “спорного зайца” (об этом Максимов вспомнил). Но у меня нет причины сомневаться в порядочности господина Максимова. Скорее всего виной было обычное разгильдяйство.
И вот г. Максимов, в конце-концов оставшись не у дел, ходил следом за равняжкой со своими грейхаундами (уже на своре) и от нечего делать, как он написал, “повнимательней приглядывался” ко мне. Чем я удостоился такого — можно только догадываться. Думаю, что оказался в центре его неусыпного внимания по той простой причине, что остальные эксперты работали, в основном, на флангах или впереди верхом. Да к тому же мне довелось “озвучивать” все решения экспертной комиссии. Вот и счёл меня г. Максимов “воплощением зла” и главным виновником его неприятности, затаил обиду и выписал “букой”, которым впору начинающих борзятников пугать. Спасибо, господин Максимов! Я узнал о себе что-то новенькое и даже немного заважничал. Надо же, какой я, оказывается, “крутой”. А я то считал недостаток требовательности, излишнюю мягкость и либерализм своими главными недостатками в судействе.
Да ладно уж, про себя “замнём для ясности”. Не велика птица! Мне совершенно не понятно, за что Вы, г. Максимов, известных борзятников и уважаемых экспертов: Г.В. Зотову, И.И. Толмачёва и А.В. Шендельмана, — обидели и даже оскорбили? И отчего это Вы ещё не решились предъявить экспертной комиссии счёт, по ходу излияний намекнув на свои материальные потери? А не грех бы вспомнить, что все эксперты работали безвозмездно. И если Вы на состязаниях надеялись извлечь какую-то выгоду (как известно, диплом на состязаниях — отличная реклама охотничьей собаке) или самоутвердиться, то я, к примеру, приезжал на них за свой счёт, включая дорогу, только чтобы поучиться у опытных экспертов и поглядеть на хороших собак. (Что, считаю, мне вполне удалось.)
Потом г. Максимову почему-то не понравилась физическая форма членов экспертной комиссии. Сам-то я на свою физическую подготовку пока не жалуюсь. Многие борзятники могут подтвердить, что я выхаживаю неделями от зари до зари по самым тяжёлым полям. Могу заверить читателей, что и уважаемая Галина Викторовна Зотова все состязания провела в поле на ногах бок о бок с нами. И только к вечеру последнего, третьего дня она села в машину и наблюдала последнюю скачку состязаний из неё. Кстати сказать, машины и мотоциклы в Правилах рекомендуются экспертам для облегчения их работы. Я думаю, многие могли бы позавидовать такой выносливости.
И не эксперты, вопреки Максимову, устали и отказались от лошадей, а лошади им были предоставлены слабые, нетренированные и не могли выходить под седлом день. Они только мешали (я об этом уже писал в журнале “Охота” №3 за 1998 год), и от них пришлось отказаться. А под упомянутым г. Максимовым профессиональным наездником Куликовым лошадь несколько раз за день падала от слабости. Как и подавляющее большинство московских экспертов (да и не только московских), я не являюсь мастером верховой езды. Поэтому и проходил все состязания пешим. И так, кстати, легче делать записи работ борзых.
Кажется, господин Максимов искусный наездник, коль он с презрением относится к экспертам не конникам. В этом могу ему только позавидовать.
На каждый чих не наздравствуешься! Тем не менее, воспользуюсь случаем, отвечая господину Максимову, принести какой-то прок читателям. Имеет смысл разобрать некоторые тонкости в практике полевой экспертизы на конкретных примерах и показать ситуацию с другой стороны — с точки зрения эксперта.
О разногласиях
В своей заметке г. Максимов изобразил меня этаким диктатором. Занятно, но далеко от реальности.
Прежде всего, члену бюро Национального клуба и ответственному за полевую работу (как он себя величает) г. Максимову следовало бы лучше знать Правила. Полезно напомнить ему (и читателям), что все решения и расценки экспертной комиссией принимаются путём голосования. Если же кого-либо из экспертов не устраивает решение, то на обороте “Рапортички” записывается его особое мнение. Естественно, при таком порядке проявлять диктат и навязывать свою волю маститым членам комиссии я — эксперт малоизвестный — просто не мог. Ну считайся я мире в борзых общепризнанным авторитетом, то находилось бы хоть какое-никакое основание у г. Максимова обвинить меня в давлении на комиссию. А вообще, судя по статье, у него не в меру развито воображение.
Могу констатировать, что на состязаниях разногласий у экспертов не было, и никаких “особых мнений” не записывалось. Не спорили эксперты и по поводу того, что пара грейхаундов Мастер — АНТ Рэдиссон Юнг О. и Голуба-ИФ Фейзуловой Р. (а не свора, как изволил заметить г. Максимов) Военноохотничьего общества была пущена в 10ч 45 мин по русаку ближе минимальной дистанции, определённой Правилами — 25 метров. Погорячились девчата! Расхождения были, насколько я помню, в конкретном определении этого расстояния: то ли 15, то ли 18 — 20 метров. Но в данном случае, как понятно, это не принципиально, потому что всё равно комиссия обязана была снять борзых.
Что не запрещено, то разрешено
Довольно часто на испытаниях бывает, что один за другим поднимаются два (а то и более) русака. Случилось так и на наших состязаниях. А действия экспертов при этом вызвало возмущение г. Максимова. Так может быть, оно справедливо? Попробую представить этот эпизод с позиции эксперта, и судите сами.
Перед сворой русских псовых борзых метрах в 30 — 35 на глубокой и заросшей довольно высокой травой старой пашне встал русак. Борзые были сброшены со своры, и травля пошла вперёд через поле. Равняжка, как положено, остановилась, и все ведущие держали своих собак на сворах. Но едва собаки успели уйти метров за 300 — 350, перед равняжкой в 50 -55 метрах поднялся ещё один заяц и побежал вдоль неё к близлежащему оврагу…
…Прежде, чем продолжить описание событий, хотелось бы остановиться на возможных действиях эксперта в подобной ситуации. Как он может поступить?
Первое — это дать спокойно уйти русаку без травли.
Второе — воспользоваться случаем и дать отработать одному из номеров.
Правомерность и рациональность одного из этих действий зависит от конкретной ситуации. А у нас она сложилась так:
а) борзые, работающие в это время по первому зайцу, ушли далеко и прямо вперёд, а второй русак направился в совершенно другую сторону, и в этих условиях взаимные помехи при травле обоих зайцев практически исключались;
б) заканчивался последний день состязаний, угодья, в которых они проходили, были бедноваты зверем, и неотработавших борзых осталось много.
Я думаю, у читателей найдётся достаточно здравого смысла, чтобы осознать очевидность решения экспертов.
Замечу, что ссылки г. Максимова на пункты Правил, предписывающие ведущим остановиться и держать борзых на сворах (раздел II.- “Обязанности ведущих”, пункт 1) довольно беспомощны, так как касаются только обязанностей ведущих, но не ограничивают разумные действия экспертной комиссии. А начинается этот пункт следующими словами: “1. Ведущие обязаны беспрекословно выполнять распоряжения членов экспертной комиссии и соблюдать…” (выделено мной — С.М.).
Кстати говоря, похожие эпизоды на испытаниях встречаются не так уж редко. Особенно в местах с большой плотностью русака. И г. Максимов, имеющий, как он пишет, большой полевой опыт, должен был бы наблюдать, как обычно поступает большинство экспертов, встречаясь с подобными случаями. Как правило, если позволяет обстановка, разрешается отработать ещё одному номеру.
Всех ситуаций в Правилах испытаний борзых не предусмотришь. В них нет и пункта, ограничивающего права экспертной комиссии на подобные действия. А руководствуясь здравым смыслом и принципом “что не запрещено, то разрешено”, эксперт должен, на мой взгляд, с толком использовать ситуацию…
Если эксперт не ясновидец
… Итак, вернёмся к нашим событиям. Члены экспертной комиссии (пусть это буду хотя бы я, как пишет г. Максимов), как наверное уже догадались читатели, приняли рациональное решение и дали отработать своре хортых борзых — Чёрту, Ноции и Цезарю Рапотько С.И. со Ставрополья. Борзые были брошены метров с 70 и с напуска резво заложились по зверю. Скачку повёл чёрный Цезарь; половая Ноция слегка отставала, а за ними, на два корпуса отстав, скакал чёрно-пегий Чёрт. Русак бежал к оврагу, что тянулся метрах в 250 по краю поля, и борзые доспели к зверю, когда он скатился в ложбинку на краю оврага. В ложбинке Цезарь успел сделать угонку, отбив зайца вправо и не дав ему уйти в овраг. И почти сразу сделала крутую угонку Ноция, выбив русака в поле. И опять Ноция, не дав пробежать зверьку и 20 метров, снова достала его угонкой. Заяц через поле мимо равняжки побежал к деревне, за ним, на корпус отстав, Цезарь, тут же следом Ноция, и замыкал скачку Чёрт, так и не доспевший до угонки. Травля, пройдя ещё метров 100 через всё ту же неровную и заросшую пахоту, ушла в низину к деревне и скрылась из виду.
Ведущий направился за собаками и вскоре принёс совершенно целого матёрого русака, которого борзые поймали на огородах.
Как проходила скачка у деревни, делали ли борзые ещё угонки, и какая из них заловила зайца — было неизвестно. Весьма любопытная ситуация! Как должен выйти из неё эксперт, если он не ясновидец?
Всё становиться очевидным, если не забывать, что экспертная комиссия должна расценить борзых в любом случае, кроме случаев, предусмотренных Правилами (цитирую):
- Собаки пущены на зверя, поднявшегося против соседней группы.
-
Собаки пущены по молодому зверю из позднего помёта или на дистанции ближе 25 метров.
-
Собаки возвратились с преследования уходящего на виду зверя, проскакав не более 200 метров.
-
Ведущий намеренно не пустил собак по зверю, поднявшемуся в пределах установленного для испытания расстояния (100 метров — С.М.).
Естественно, наша комиссия расценила собак, и эти расценки оказались следующими:
Цезарь: 22-8-8-9-10-4-5-5-10 = 81 балл, диплом II степени
Ноция: 21-9-9-9-11-5-5-5-10 = 85 баллов, диплом II степени
Чёрт: 16-8-8-9-5-2-5-5-10 = 68 баллов, без диплома
В нашем случае, как видно из описания работы своры, трудно определить сходу балл за “Участие в ловле и поимистость” по каждой борзой. Для этого придётся немного порассуждать.
Максимально это охотничье качество борзых собак может быть расценено в 15 баллов. Теперь, чтобы оценить диапазон возможных значений балла в подобных случаях, обратимся к следующему примечанию в Правилах (имеются ввиду Правила в последней редакции 1991 — 1993 годов): “При присуждении диплома III степени без поимки зайца (за угонки) в графе “Участие в ловле и поимистость” тем собакам, которые сделали угонки, следует ставить балл 9”. Тогда, обе собаки, сделавшие угонки, могли получить за “поимистость” от 9 до 15 баллов. Допустим, эксперты поставили бы борзым минимальный балл — 9. Но и в этом случае, баллов вполне хватило бы на дипломы II степени. При всём том, учитывая, что зверь был пойман, естественно дать оценку по этой графе повыше и выделить борзую, принявшую большее участие в ловле. Что экспертная комиссия и сделала: Цезарь получил 10, а Ноция — 11 баллов. И впрямь, надо быть “бармалеями”, чтобы “зажать” в этом случае диплом и дать “трёшку” с поимкой. Или я не прав, господа борзятники?
Эксперт всегда прав
Вообще борзятникам, в том числе и бывалым “зубрам”, не мешало бы руководствоваться следующими двумя простыми правилами в отношениях с экспертами:
- Эксперт всегда прав.
-
Если он не прав, смотри п.1.
Как бы хорошо (как вам кажется) вы ни изучили Правила, какими бы вы ни считались знатоками псовой охоты, но как показывает опыт (в том числе и пример с моим оппонентом — г. Максимовым), кое-что для вас в них остаётся неясным. И в самих Правилах многое неоднозначно, они не совершенны, да и нельзя в них предусмотреть все возможные случаи. Поэтому глубоко убеждён, что здесь особенно важен опыт самостоятельной полевой экспертизы. Его наличие, в сочетании с аналитическими способностями эксперта и присутствием здравого смысла, приводит к правильным решениям, позволяет меньше ошибаться. Мои собственные первые шаги и наблюдения за действиями в поле начинающих экспертов подтверждают, что отличного знания Правил и методики совершенно недостаточно для этого.
Давайте, господа борзятники, в конце-концов предоставим право судить о действиях экспертов самим экспертам! Но если вы прочувствовали все тонкости Правил, уверены в себе и хотите на равных поспорить, пообсуждать или поосуждать кого-нибудь из экспертов, то добро пожаловать в наши ряды. Только учтите, что всегда найдётся обиженный “знаток” и попытается испортить вам настроение. Да вы это всё и так знаете, не правда ли? Оттого-то и мало желающих заниматься экспертизой.
Само собой разумеется, знающий, честный и принципиальный эксперт не может угодить всем и каждому. То есть, быть любезным всем, в принципе-то, возможно. Только тогда придётся заведомо завышать расценки или просто — раздавать дипломы. Разумеется есть любители, которых привлекают испытания-междусобойчики со “своим” добреньким экспертом. Но такие господа, профанируя полевую работу, обманывают сами себя. Настоящим, уважающим себя борзятникам подобные эксперты не нужны!
Может, и г. Максимов изволит заняться неблагодарным делом и сделается экспертом?.. Хотя не каждому это дано.
Сергей Матвеев
Воскресенье 13 Декабрь 1998
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.